Театр

Простой исторический факт – «Дядя Ваня» был создан Чеховым 126 лет назад, а премьера будущей театральной классики состоялась в Ростове-на-Дону в далёком 1897 году. С тех пор зритель в России и мире увидел более 50 театральных интерпретаций произведения и более 38 киноверсий «Дяди Вани», большая часть из которых – иностранная, при этом образцовой считается «Ваня с 42-й улицы» Луи Маля с Уоллесом Джоном и Джулианной Мур.

Что и говорить, даже фильм японского режиссера Рюсукэ Хамагути «Сядь за руль моей машины», снятый по одноимённому рассказу Харуки Мураками из сборника «Мужчины без женщин» и получивший «Оскар 2022» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке», тоже немного про Чехова. Центральная часть фильма – это постановка «Дяди Вани», которая раскрывает героев и безвозвратно меняет их жизнь. Главный герой фильма, театральный режиссёр Юсукэ Кафуку, произносит фразу о том, что не может больше играть Ваню, потому что слова Чехова пронзают его насквозь.

В премьерном спектакле Розовского зритель получил классику, почти идеальную по сюжетной линии, драматургии, сценическому свету и игре актёров. Ивана Петровича Войницкого играет заслуженный артист России Александр Масалов и эта настоящая жизнь на сцене, в ходе воплощения которой мы видим распад личности, которая поняла, что жизнь прожита напрасно.

Отдельно стоит отметить игру Веры Десницкой, которая перевоплотилась в Софью Александровну, вечную несуразную Соню, что жаждет любви, но обретает лишь призвание. Красавица Вера Десницкая блистает в роли Елены Андреевны, молодой супруги отставного профессора, которую никто не воспринимает всерьёз, в то время как внутри красавицы бушуют нешуточные чувства.

«Дядя Ваня» имеет много кино- и театральный реинкарнаций, но по сути, это вечная притча о напрасно прожитой жизни ради другого, чувстве ложного долга и призрачных надеждах, которым никогда не суждено сбыться. Однако, Марк Розовский в новой версии произведения, впервые поставленного в Театре «У Никитских ворот» в 1993 году, раскрывает новые грани вечной классики, и приходит к выводу о пророческой природе гения Чехова.

«Чехов – это своеобразная театральная семиотика, занимающаяся поиском значений слов при полном сокрытии этих знаний. Чтение пьесы Чехова – попытка распознать  эти значения, чтобы потом, выйдя под софиты, актёры, говоря со сцены прекрасные слова, были тем не менее увлечены не словами как таковыми, а тем, что за ними стоит – действием, переживанием, истинным смыслом происходящего, наконец. Зачем ''Дядя Ваня'' сегодняшнему зрителю? И вообще — о чем эта великая пьеса?

Это пьеса — о вражде, о разрушительной силе вражды, сокрушающей устои семьи — той самой низкой ячейки, множественность которой составляет фундаментальную основу общества. Дьяволиада в доме, изображенном Чеховым, приводит к выстрелу! Нетерпимость торжествует.

Чехов своей пьесой предупредил Россию, к чему может привести ненависть среди родных друг другу людей. Чехова не послушали и буквально через полтора десятилетия брат пошел на брата, сын на отца, отец на сына — с оружием в руках! — началась Гражданская война, затем один террор, другой, третий… ''Аполитичный'' Чехов оказывается политическим пророком истории, которая ничему, к сожалению, нас не учит, а — должна бы. 

''Мир погибает не от разбойников, не от пожаров, а от ненависти и вражды, от всех этих мелких дрязг'', — программное заявление, звучащее со сцены в «Дяде Ване». Спрашивается, мы, сегодняшние, глухи или не глухи к великой русской культуре? Это ключевой вопрос нашего существования. И ещё одно пожелание: ''быть МХАТее МХАТа'', которое я во время постановки обращал к актерам в шутку. А впрочем, может быть, и не в шутку.  Зрители, надеюсь, это сами поймут!», – комментирует Марк Розовский.