Тренды

После двух мировых войн, потрясших мир всего за какие-то полвека, человечество захотело опять пожить красиво. Суровый аскетизм 40-50-х годов всем изрядно поднадоел и в одежде, причем даже в мужской, стали чаще и чаще использовать различные узоры и цвета, и совершенно небывалые фасоны. Мужчины тоже захотели обратить на себя внимание. Ну прямо как павлины в брачный период. 

В мужской моде произошла революция, которую иногда называют «павлиньей». Хорошо хоть не цветной, а то неизвестно, разрешили бы мне опубликовать этот текст. 

К концу 50-х годов Brioni уже вовсю царили в мужской fashion-индустрии, согнав с пальмы первенства англичан и культивируя по обе стороны Атлантики свой «континентальный» образ. Не в последнюю очередь с помощью набиравшей популярность киностудии «Чинечитта». 

Лондонская Сэвил Роу посматривала на это свысока, полагая, что её суровый и проверенный веками консерватизм позволит править вечно, как Британии морями. Но нашлись люди, которые побыстрее сообразили, куда и откуда дует ветер моды. За реформу мужской одежды взялся великий и ужасный Харди Эмис, личный модельер Её Величества, человек в мире моды почитаемый почти так же высоко, как Путин на съезде «Единой России». 

В 1959 году Харди Эмис создал линейку мужских костюмов для сети ателье Hepworth’s, выполненных под влиянием итальянского стиля bella figura. Чопорная Англия офигела от пиджаков на 2 пуговицах и заниженной талии, позволивших вмиг сделать мужчин широкоплечими красавцами. На фото с ежегодного шоу в Сан-Ремо мужчины щеголяли в коротких прямых однобортных пиджаках и контрастных зауженных брюках. А пока Англия офигевала, в Америке уже мели с прилавков костюмы в континентальном стиле, меховые дафлкоты и мужские вечерние пелерины от самого Харди Эмиса.. 

С другой стороны Ламанша в дело вошел еще один великий кутюрье. В начале 60-х годов Пьер Карден, вдохновленный наступлением космической эры, поразил мир футуристическими мужскими костюмами. Помните пиджаки без лацканов, в которых щеголяли Битлз? Это он, Карден, да. 

Но настоящую революцию сделали не мэтры. А, как это и бывает, молодые и горячие. Но не комиссары, слава богу, а предприниматели. В Лондоне стали один за другим открываться модные магазинчики, предлагавшие городской молодежи ту одежду, которую не носили их отцы. На сцене появился Джон Стивен, король Carnaby street. Человек, сорвавший оковы с мужской одежды. 

Больше новостей в нашем telegram-канале Icon Life, подпишитесь, чтобы узнавать первыми! 

Джон Стивен работал в магазине, торговавшем джинсами из Франции и шмотками из Италии. А в 1957 году на Карнаби-стрит он открыл свой первый магазин His Clothes. Скоро их стало много, торговые залы были оформлены под залы игровых автоматов, везде гремела музыка, а клиентов обслуживали молодые продавцы – небывалое чудо для тогдашнего Лондона. А за Стивеном пошли другие. Лондон стал символом свинга. Одеваться, как хипстеры из свингующего Лондона вмиг захотел весь мир. 

Что они вытворяли! Атласные, вельветовые, бархатные костюмы неведомых расцветок, брюки в обтяжку, цветастые галстуки Эмилио Пуччи с психоделическими узорами. Образ завершали рубашки в цветочек с закругленными воротниками, кепки в рубчик под «битлов». Наряженные в это великолепие поп-группы, дизайнеры с моделями рванули за океан. Ну, а в Америке всегда умели учуять, где пахнет большими деньгами. Мощная американская промышленность мигом скупила у англичан лицензии и запустила поток. 

В 1966 году солидный журнал Time опубликовал статью про свингующий Лондон с подробной картой супермодных магазинов и ателье на Карнаби-стрит и Кингз-роуд. Народ рванул. 

И тут наконец очухались и на Сэвил Роу. В 1969 году там открывает свой магазин Томми Наттер. Его знаменитые костюмы с широченными лацканами, брюками клеш и фирменным контрастным кантом подходили и мужчинам, и женщинам. К тому же это было все-таки знаменитое качество Сэвил Роу. Клиентами Томми Наттера стали Мик Джаггер со своей Бьянкой, «Битлз» в полном составе, суперизвестная модель Твигги. 

Короче говоря, яркие расцветки и необычные фасоны пошли в народ. А народ не особо любит официоз и торжество коммерции. Поэтому модой постепенно стали заправлять хиппи, чья идеология хорошо известна. Это все же контркультура, к тому же крепко сдобренная измененным сознанием. Галлюцинирующие оборванцы с западного побережья США к концу 60-х годов стали выплескивать психоделику и на свою одежду. Какие уж там изящества фасонов с Карнаби-стрит. Заросшие спутанным хаером хиппи в оборванных военных рубашках и джинсах стали украшать себя этническими украшениями, привезенными из Австралии и Индии. Для них пел Джимми Хендрикс – олицетворение стиля рок/хиппи с прической «афро», одетый в этническую вышивку, яркие бархатные штаны в обтяжку и обвешанный фенечками с ног до головы. 

Блестящий гедонизм к началу 70-х годов стал уступать разочарованию от войны во Вьетнаме и экономического кризиса. Студенческие протесты против ненавистного капитализма уже не выбирали пиджаки от Кардена, конечно. Но и стиль хиппи тоже стал уходить в небытие с их наркотиками и свободной любовью. Мир стали покорять жесткие яппи. 

И лишь неутомимые кумиры глэм-рока Дэвид Боуи и Марк Болан еще долго эксплуатировали показную андрогинность и стиль хиппи в своих сценических образах. 

К концу 70-х про павлинов уже никто и не помнил. Хотя Лондон, наверное, всё еще свингует. Если, конечно, коронавирус ему позволит.